Фарерские острова - это маленькие вулканические участки земли, выступающие над поверхностью далекой северной части Атлантического океана. Изолированные от остальной Европы, они отличаются низкими температурами; в 1846 году они были местом обитания самых здоровых людей на земле. Но в том году плотник, уроженец острова, вернулся из Копенгагена с сильным кашлем. У него была корь. Вируса на Фарерских островах не было 60 лет, и до изобретения вакцины против кори лишь у немногих жителей острова был иммунитет к этой болезни. В течение следующих пяти месяцев 6 100 из 7 900 жителей острова заболели. Более 100 умерли.
Островные популяции являются естественными лабораториями эпидемиологии – науки, занимающейся изучением популяционной динамики инфекционных заболеваний. И эпидемия кори 1846 года представляет собой обычный интерес, поскольку она знаменует собой начало современной эпидемиологии. Датское правительство, суверен этих крошечных островов, отправило в гущу событий наблюдательного молодого доктора Петера Панума. Его доклад доказал, что болезнь распространялась при непосредственном контакте. Это основополагающий документ эпидемиологии.
Примечательно, что эпидемия кори на Фарерских островах завершилась сама собой через 5 месяцев. Когда у вируса закончились новые носители, цепь заражения была погашена. В этом заключается один из самых важных уроков эпидемии. «Критический общинный размер» кори равен 250 000, а это означает, что в отсутствие плотной человеческой популяции выше этого порога вирус естественным образом вымирает, и поблизости не остается никого, кто мог бы его подхватить и передать. Выживание вируса кори, как и любого паразита, неразрывно связано с динамикой популяции его носителя.
История респираторного вируса, такого как корь, может помочь в изучении текущей пандемии коронавируса. Люди отличаются от животных по количеству и природе наших патогенов - и особенно по числу респираторных вирусов, которые нас заражают. COVID-19 - новый претендент на членство в постоянном реестре, но мы наблюдаем, как закономерность, присущая истории человечества, повторяется на наших глазах.
Чего мы часто не понимаем, так это то, что Homo sapiens является носителем огромного числа респираторных вирусов. Шмыгающие носом, чихающие, кашляющие недуги, которые преследуют нас от рождения до старости, являются отличительной чертой жизни человека. В целом, люди могут страдать от десятков респираторных вирусов, которые эволюционировали с тем расчетом, чтобы пользоваться нашими слабостями. Теперь взглянем на группу заболеваний нашего ближайшего родственника-примата, шимпанзе. По причине нашего генетического родства люди и шимпанзе имеют сходную иммунную систему. Тем не менее, у шимпанзе были обнаружены только около двух десятков вирусов, и многие из них на самом деле человеческие, которые временно заражают популяции шимпанзе (иногда с ужасающими последствиями). Шимпанзе от природы – носители всего лишь нескольких вирусов, и в целом довольно безвредных. Большинство паразитов, которые адаптировались к шимпанзе, это либо черви, либо простейшие организмы. Причины связаны с численностью и образом жизни приматов. Шимпанзе живут небольшими группами и часто перемещаются, что делает невозможным адаптацию к ним специализированных респираторных вирусов, вызывающих острые заболевания. Короче говоря, наши дальние родичи-шимпанзе - которые живут в джунглях, едят сырое обезьянье мясо на завтрак, никогда не моются и жуют свои фекалии - страдают только от малой части вирусного разнообразия, от которой страдаем мы.
Отличительный пул заболеваний человека - и его массив респираторных вирусов, в частности - является продуктом нашей особой истории как вида. Человек - чихающая обезьяна. Несколько миллионов лет назад наши предки болели от тех же паразитов, что и нынешние шимпанзе. Но затем гоминины овладели огнем и претерпели череду резкую физиологических изменений, которые сделали нас отличными от других обезьян.
Ранние люди были добытчиками пищи – охотились и занимались собирательством - численность населения была ограничена, а группы были небольшими. Паразиты, донимавшие охотников-собирателей, были, вероятно, сходны с теми, что входят в современную коллекцию инфекционных заболеваний человека. Первый по-настоящему резкий поворот пришелся на неолитическую революцию, начавшуюся около 12 000 лет назад. Изобретение сельского хозяйства в различных регионах земного шара изменило человеческие общины. Больше еды - больше людей, и население сильно разрослось. Приручение животных привело нас к более тесному контакту с зоонозными патогенами, некоторые из которых развили способность заражать людей. Но опасные респираторные вирусы, являющиеся особенностью человеческой истории, не были непосредственным следствием неолитической революции. В течение тысячелетий численность населения была слишком мала для передачи друг другу большинства высоковирулентных респираторных заболеваний.
Но в Железный Век поселения в Китае, Южной Азии, на Ближнем Востоке и в Средиземном море разрослись. Древний Рим стал первым городом с миллионным населением. Возможно, самая сложная эволюционная задача, с которой пришлось столкнуться всем паразитам, - как переходить от одного носителя к другому. Как и корь, COVID-19 вызывается вирусом, который, по-видимому, передается в основном через капли, выделяемые при кашле или чихании зараженных. Передача воздушно-капельным путем требует тесного контакта и большой численности населения. Когда люди стали жить ближе друг к другу, патогенны сразу решили эту проблему, перепрыгивая от одного носителя к другому. Если мы отождествим историю «цивилизации» с историей этих градостроительных обществ, то история цивилизации станет синонимом периода, когда умный примат начал «цеплять» странное количество вирусов, которые бы в противном случае легко канули бы в Лету.
