Из цикла «Покидая Украину»
(Окончание. Начало в №№36-37)
Анализируя Переяславские статьи, Попов добросовестно хоронит миф «воссоединения Украины с Россией», на котором воспитаны рожденные в СССР; казакам подтверждают исключительно их «права и вольности» — численность войска (60.000), владения гетмана, пожалования имуществом и деньгами, невмешательство воевод, etc., потому что Запорожская сечь — военный орден, и вопрос присоединения Украины рассматриваться не может, поскольку это территория Польши. Посему речь идет исключительно о сохранении сословных прав.
Украину предстоит отвоевать у Речи Посполитой, война продлится 13 лет.
Войско Запорожское «живет войной», «помощью» державам и дворам, походами «за море», работорговлей, трофеями, правом сабли на грабеж, о чем Попов пишет так: «Именно восприятием себя как военного ордена и объясняется казацкое презрение к низшим сословиям. Отсюда и расплата с крымским ханом в форме предоставления ему права угонять в рабство украинских крестьян и горожан. Это похуже, чем обращение ливонских рыцарей с живущими на земле ордена латышами и эстонцами, но все же не слишком хуже». И продолжает: «Объективно решение Богдана Хмельницкого о присоединении к России и было примером такого мышления, поскольку ликвидировало позорную практику расплаты ясырем (которую, впрочем, возродил чуть позже правобережный гетман Петр Дорошенко). А практическим результатом Переяславской рады стало сохранение украинского народа. Потери от войны грозили обескровить Украину. Люди не только гибли от рук солдат или попадали в плен — они умирали от голода (ни сеять, ни жать во многих местах было некому) и эпидемий, либо бежали с Украины (в первую очередь в Россию). К началу 1654 г. на правобережных территориях население сократилось на 40%. Уже к 1650-му только на Южной Волыни погибло около 100 тыс. жителей, т. е. 3% населения Украины. На момент Переяславской рады в той войне Украина потеряла больший процент населения, чем при Голодоморе, а о геноциде в этом случае никто не говорит».
Вот общий итог восстания Богдана Хмельницкого.
Подробности таковы. Бывшие русские княжества входят в состав Великого княжества Литовского в 14 веке «мягким проникновением», как пишут историки, 1316-1341-й — годы включения в состав Литвы юго-западных украинских земель; девять десятых нового государства составляют «русины». Расширяется сфера влияния православия, на дворе время «Русской правды», доминирует принцип «старое не менять, новое не вводить». Жители городов, получивших Магдебургское право, освобождались от феодальных повинностей, от суда и власти воевод, старост и других государственных чиновников, в городах создаются выборные органы самоуправления — магистраты. Грамота на права и выгоды городам Российской империи, известная как «Жалованная грамота городам» Екатерины II, была составлена в России на основе Магдебургского права в 1785 году, почти четыреста лет спустя. Ко времени Люблинской унии[1] (проект унии, в частности, позволяет нейтрализовать русинскую знать на восточнославянских землях, всячески сопротивлявшуюся переходу под власть польского короля) в украинских воеводствах имеются духовенство, городское и сельское население, презираемое городским — последнее нещадно порабощается поляками, возвращающими его в холопство Древней Руси, благо, холопами (челядью, рабынями) Московская Русь торгует и в XVI веке. В Речи Посполитой (Польской Республике) закрепощенные крестьяне — «хлопы» (холопы), их положение «хуже, чем положение галерных невольников», их обирают, грабят и тиранят всеми возможными способами, и лишают веры — искореняют православие, породив церковный раскол: Западно-Русская церковь признается признавшей унию, остальные не отступают от Восточной церкви; обе предают друг друга проклятию и вступают в открытую борьбу, король берет сторону униатов и православие объявляется «вне закона». Вера это холопская, еретическая и должна быть искоренена, чему противятся городские братства и крупнейшие монастыри. В новом литовско-польском государстве деньги рекой текут в руки поляков! Насильственными захватами и раздачами земель создаются огромные латифундии таких магнатов, как Конецпольские, Потоцкие, Калиновские, Замойские и другие. Так, Станиславу Конецпольскому на одной Брацлавщине принадлежало 170 городов и местечек, 740 сёл, он же владел обширными землями на левобережье Днепра. Одновременно растет и крупное землевладение русского дворянства, принявшего католическое вероисповедание и ополячившегося, хотя предки некоторых были основателями Запорожской Сечи, но поляки не знают меры и ропщут все; православных изгоняют даже из средних эшелонов власти.
Восстание Хмельницкого называют Национальной революцией. Здесь мы вдаемся в область, о которой Попов меланхолически замечает: «Ведь история, какой ее преподносят народу, всегда была не чистой наукой, а политикой, опрокинутой в прошлое, и потому неизменно мифологизировалась». Ничего не поделаешь! Лейтмотив восстания Хмельницкого: ожесточение, у всех разные цели. Хмельницкому нужна Гетманщина, казаки сражаются за нее. Их исторический союзник — татары, с чьей конницей казачья пехота становится силой, противостоять которой не может никто. Именно союзу Сечи с татарами Крыма Российская империя обязана Малороссией, потому что татары — союзник самый грозный и самый вероломный: они бегут в решающей битве под Берестечком, а при случае просто продают казаков полякам, лишая победы — за выпас табунов на нейтральной полосе между речками Ингул и Большая Высь плюс 200 тыс. талеров за отвод войск в Крым и дополнительно 200 тыс. талеров за снятие осады Збаража, принуждая Хмельницкого к Зборовскому договору. Куда как позорней ясыря растерянность Хмельницкого, разжегшего народную войну и вынужденного исполнять условия договора: возвращать имения шляхте, в холопство – крестьян, которых он скликал универсалами, по жалобам помещиков вещая их и сажая на кол. В начале восстания под его знамена сходятся 100-130 тысяч человек, 30 полков, и резня арендаторов-евреев, учинённая его воинством, напоминает подвиги халифов — с мужчин сдирают кожу, беременным женщинам вспарывают животы, рубят младенцев (по разным подсчетам было истреблено от 100.000 до 500.000 евреев), на невольничьих рынках Турции за поляка дают коня, за еврея – щепотку табака, и, с благословления Папы Римского, Речь Посполитая превращает войну в священную, а карательную экспедицию после разгрома казаков (выкалывания глаз, виселицы, колья, костры) — в Крестовый поход против «схизматиков», сопровождаемый, разумеется, татарами. Настает час, когда не спасают ни геройство, ни отвага, ни исступленная решимость драться до последнего, жечь свои дома. Нельзя придаться ни туркам, ни татарам, ни полякам, ни шведам, которые тогда же входят в Украину с огнем и мечом; нет исхода, кроме Московского царства.
И, может быть, Гетманщина сохранилась бы при Петре I и позднее, кабы не «европейский выбор» Мазепы.
[1] Лю́блинская уния (польск. Unia lubelska) 1569 г. — государственный союз между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским, положивший начало единому федеративному государству, Речи Посполитой. Заключение унии объясняется необходимостью укрепления позиций Великого княжества Литовского, стоявшего на грани военной и политической катастрофы в Ливонской войне и воспринимавшего унию как вынужденную меру, вызванную главным образом «московской угрозой». В результате Унии было создано крупнейшее государство Европы, после Русского царства и Османской Империи, с возможностями победить в войне с Русским царством.