В то время как Голливуд чествовал лучшие фильмы 2021 года на ежегодной церемонии вручения премии «Оскар», небольшая группа любителей кино собралась у ноутбуков, чтобы посмотреть фильм, который нельзя увидеть в кинотеатрах или по основным кабельным каналам в США, Канаде, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии и некоторых других демократических странах. Дело было не в России или Китае, и речь идет не о любителях кино, которые тайно получали доступ к самиздату - литературе и произведениям искусства, запрещенным властями. Все происходило в США, они смотрели фильм одного из лучших режиссеров мира.
Этот прекрасный фильм - J'accuse. Снятый в Европе в 2019 году, он реконструирует нашумевшее дело конца 19-го века, в котором тайный военный трибунал ложно осудил за измену Альфреда Дрейфуса, офицера французской артиллерии, приговорив его к пожизненному заключению на острове Дьявола. Дрейфус не был шпионом; его засудили военные, потому что он был евреем. Это дело стало мощным символом глубоко укоренившегося в Европе антисемитизма, который заложил основу для подъема фашизма и уничтожения нацистами евреев и представителей других народов 40 лет спустя. И фильм, и дело, описанное в нем, тревожно актуальны в свете новой волны антисемизма, охватившей сегодня Европу и Америку.
J'accuse (название фильма необъяснимо перевели на английский и русский как «Офицер и шпион») - это гениальное произведение, захватывающий, потрясающе снятый, глубоко тревожный взгляд на то, что может произойти, когда фанатизм торжествует над разумом и верховенством закона. Учитывая, что это один из лучших фильмов режиссера и обладатель нескольких самых значимых европейских кинопремий, можно было бы ожидать, что его отметят на «Оскаре» и сочтут обязательным для просмотра в наше поляризованное время.
Но J'accuse был фактически запрещен в Америке, потому что это работа 87-летнего Романа Полански, французского режиссера польского происхождения, продюсера, сценариста и актера, который бежал из США в 1978 году в ожидании приговора за сексуальные отношения с 13-летней девочкой. Он отрицал факт изнасилования, но признал себя виновным в менее тяжком преступлении - половом сношении с несовершеннолетней, и отбыл 42 дня в калифорнийской тюрьме для психиатрической экспертизы, после чего был освобожден условно. Узнав, что судья планирует отклонить его сделку о признании вины и приговорить его к тюремному заключению сроком до 50 лет, Полански бежал в Европу, где с тех пор снимает кино, не имея возможности вернуться в США.
Последний фильм Полански «отменили» в результате этого преступления 44-летней давности, и он присоединился к растущему списку артистов и знаменитостей, чьи работы бойкотируют или замалчивают из-за якобы совершенных ими преступлений или политически некорректных взглядов. Недавно издательство W. W. Norton & Co. предприняло экстраординарный шаг, отозвав экземпляры биографии-бестселлера покойного писателя Филипа Рота после того, как издательство узнало, что ее автор, Блейк Бейли, столкнулся с многочисленными обвинениями в изнасиловании и сексуальных домогательствах со стороны женщин, которые когда-то были его ученицами, а недавно - со стороны одного из руководителей издательства. (Он категорически отверг эти обвинения, назвав их «надуманными и клеветническими»). Через несколько недель после отмены публикации издательство Skyhorse Publishing, которое опубликовало книгу бывшего адвоката Трампа Майкла Коэна и взялось издать мемуары известного кинорежиссера Вуди Аллена после того, как их тоже отвергли издательства, объявило, что возьмет книгу Бейли. Но в издательстве Simon & Schuster около 300 сотрудников, а также более 3500 писателей и других лиц, обратились в компанию с просьбой отменить контракт на издание двух книг, заключенный с бывшим вице-президентом Майком Пенсом. Пока что в Simon & Schuster заявили, что будут соблюдать условия контракта, но если возмущение по поводу сделки не утихнет, то насколько их хватит?
Оправдания для такого публичного позора и бойкота варьируются от реального насилия в отношении женщин или детей до «микроагрессии», вызванной необдуманными высказываниями в социальных сетях, а в случае Пенса - принадлежностью к администрации, которую презирают прогрессисты. Ради обличения таких проступков или даже предполагаемых проступков самозваные цензоры пытаются разрушить репутацию и средства к существованию людей творчества, политиков, компаний и организаций.
«Роман Полански изнасиловал ребенка, - написала писательница-феминистка Кейт Хардинг в журнале Salon в 2009 году. - Наркотики и изнасилование ребенка, а затем выезд из страны до вынесения приговора - это поведение, которое наше общество не должно - по крайней мере, теоретически не должно - терпеть, независимо от того, насколько вы знамениты, богаты или влиятельны, независимо от того, сколько вам было лет, когда вас наконец поймали, независимо от того, что ваша жертва говорит об этом сейчас, независимо от того, насколько зрелой она выглядела в 13 лет, независимо от того, насколько напористой была ее мать, и независимо от того, сколько действительно хороших фильмов вы сняли».
Конечно, как отечает Хардинг, никто не должен защищать насильников детей. И никто этого не делает, никто не оправдывает то, что сделал Полански в 1977 году. Но хотя историю Полански трудно назвать простой, и некоторые ключевые факты в ней остаются спорными, само дело не имеет значения. Вопрос, поднятый продолжающимися злоключениями Полански, заключается в том, можно ли и нужно ли отделять его искусство, его 22 фильма, от его создателя.
Даже если бы Полански вернулся в Америку, был осужден и приговорен к тюремному заключению, многие бы все равно от всей души поддержали бы прокат этого фильма. Ибо замалчивать J'accuse и фильмы, книги, статьи и произведения искусства, которые некоторые считают «обидными» или «оскорбительными», значит рисковать подавить свободу слова, художественное самовыражение и свободный поток идей - особенно провокационных.
В 2020 году около 150 в основном левых интеллектуалов назвали такое самовыражение «жизненной силой либерального общества». В своем открытом письме они прозорливо предупредили, что нынешняя культурная революция неизбежно приведет к тирании и заглушению противоположных мнений. «Редакторов увольняют за спорные материалы», - писали они.
Книги изымаются из продажи за предполагаемую неаутентичность; журналистам запрещают писать на определенные темы; профессора подвергаются расследованию за цитирование литературных произведений на занятиях; научного сотрудника увольняют за распространение рецензируемого научного исследования; а руководителей организаций отстраняют от должности за порой просто неуклюжие ошибки.
Однако зловещим признаком нашего гиперпартийного времени является то, что еще до того, как тщательно сформулированное письмо получило широкое распространение, на нескольких его подписантов было оказано давление с тем, чтобы они отказались от своего одобрения.
Фактическое замалчивание последней работы Полански вызывает особую тревогу не только из-за качества фильма и его актуальности в связи с опасными политическими тенденциями, которые набирают силу в Европе и США, но и из-за лицемерия такого шага. Отказываясь предлагать J'accuse подписчикам, Netflix и Amazon Prime в то же время предлагают доступ к более ранним фильмам Полански. В то время как члены Киноакадемии голосовали за лучшие фильмы 2020 года, Netflix рекламировал фильм Полански «Пианист», снятый в 2002 году по мемуарам польско-еврейского пианиста и композитора Владислава Шпильмана. «Пианист», сильная, блестяще рассказанная история, принес Полански премию «Оскар» за режиссуру.
Сравните этот прием с приемом фильма J'accuse, который затрагивает несколько тех же тем, но был отвергнут американскими дистрибьюторами. Причина кажется очевидной: фильм J'accuse был выпущен после обвинений в сексуальном насилии против киномагната Харви Вайнштейна в октябре 2017 года и последующего подъема движения #MeToo. Паника Голливуда по поводу того, что он игнорирует жалобы женщин, быстро распространилась и совпала с ростом культуры «отмены», которая получила мощный импульс после протестов 2020 года против жестокости полиции и обвинений в системном расизме.
С тех пор защищать деятелей культуры, писателей, политиков и других людей, обвиненных в сексуальном насилии или ставших мишенями кампаний культуры «отмены», становится все опаснее. Собственное происхождение и опыт человека мало что значат. Многие мишени культуры «отмены» никогда не получают возможность высказаться в свою защиту.
По мере роста влияния «отменителей» становится все труднее и рискованно в профессиональном плане утверждать публично, что мы должны отделять наши оценки искусства от наших суждений о его создателях. Но подумайте, к чему может привести культура художественного бойкота. Должны ли мы запретить, скажем, Рихарда Вагнера, чью музыку обожал Гитлер и чья вдова развлекала нацистов в Байройте? Как насчет Т. С. Элиота, которого многие считают величайшим поэтом 20-го века, но многие стихи которого содержат то, что сегодня считается сексизмом или расизмом? Не стоит ли нам читать Эзру Паунда, крупную фигуру в раннем модернистском поэтическом движении, но также пособника фашистов в Италии во время Второй мировой войны?
Должны ли мы запретить Гогена, потому что он спал с несовершеннолетними таитянскими женщинами? Или если мы когда-нибудь узнаем, что Шекспир спал с несовершеннолетними девочками или мальчиками, запретим ли мы «Гамлета»? Должны ли мы разорвать Декларацию независимости, потому что у Джефферсона были непризнанные дети с его черной рабыней?
Многие критики тихо вопрошают, хотя бы вполголоса: «Где же конец всему этому?». Если мы хотим сохранить яркую, разнообразную, самобытную культуру, искусство нужно отделить от многочисленных грехов его творцов.
