Результаты голосования, прошедшего в воскресенье, 25 сентября, в Италии, третьей по величине экономики ЕС, скорее всего, означают, что правые придут к власти впервые с 2011 года. В течение всего этого периода страной правили эклектичные, часто сменявшие друг друга коалиционные правительства.
Судя по всему, прошедшие выборы станут личным триумфом для 45-летней Джорджии Мелони, которая стремилась положить конец недавней истории технократических правительств Италии.
Либералы содрогаются. Корни партии «Братья Италии» (БИ) уходят в неофашизм. В своих выступлениях Мелони выступает против нелегальных иммигрантов и «идеологию прогрессивизма». В начале этого года она заявила американским консерваторам, что «вся наша идентичность находится под ударом», и обвинила Европейский Союз в соучастии в этнической «подмене». Она защищает и восхищается Виктором Орбаном, популистским премьер-министром Венгрии. Избрание Мелони последует за успехом шведских демократов, которые на прошлой неделе стали второй по величине партией страны и, вероятно, получат право голоса в ходе создания нового правительства. В апреле во Франции Марин Ле Пен набрала 41% голосов в противостоянии с Эмманюэлем Макроном. Все это - признаки мощного сдвига европейского баланса в сторону националистических ультраправых. Сытые по горло неудачами устоявшихся партий, избиратели отдают предпочтение неиспытанным и непроверенным партиям.
И беспокоются не только либералы. Угрюмые банкиры опасаются, что Мелони запутается в отношениях с ЕС, пойдет на смягчение реформ и потеряет контроль над огромным долгом Италии ($2,7 трлн, или более 150% ВВП). У БИ нет опыта работы в правительстве (она была основана в 2012 году и набрала всего 4% голосов на выборах 2018 года), а в ее предполагаемую коалицию войдут партии, возглавляемые Сильвио Берлускони и Маттео Сальвини, людьми у которых сложились непростые отношения с Брюсселем. У обоих есть много причин для конфликта с Мелони, которая, по мнению каждого из них, отняла у них значительную долю влияния. В стране, где с 1946 года было 30 премьер-министров и более чем в 2 раза больше правительств, это не рецепт стабильности.
Риски очевидны. Но есть и причины для спокойствия. Во-первых, рассмотрим социальную политику. Члены БИ твердо привержены католическим ценностям, и многие хотели бы повернуть время вспять. Но Мелони четко заявила, что она не планирует отменять закон, разрешающий аборты, который действует с 1978 года и пользуется твердой поддержкой; попытка отменить его была отклонена на референдуме в 1981 году почти 70% проголосовавших. То же самое можно сказать и о правах геев. С 2016 года в Италии разрешены однополые гражданские союзы, и, хотя нет единого мнения в пользу однополых браков, нет и стремления отказаться от партнерств. Конечно, следует ожидать активной борьбы с нелегальной миграцией, но когда Сальвини в последний раз был в правительстве в 2018-2019 годах, он обещал то же самое, но обнаружил, что обязательства международного права и правила ЕС накладывают ограничения на то, что он может сделать.
Реальность такова, что Италия ограничена во многих отношениях, не в последнюю очередь благодаря роли, которую играют ее косвенно избранный президент и глава конституционного суда - пара безупречных центристов. Подобные ограничения ограничат объем ущерба, который Мелони могла бы нанести ЕС, даже если бы захотела. Правда, она, как и Сальвини, в прошлом говорила об отказе от евро или даже о выходе из блока. Но оба они понимают, что членство в ЕС популярно в Италии, где 71% населения поддерживает евро. Мелони уже взяла на себя обязательство следовать плану реформ, разработанному ее предшественниками и одобренному Европейской комиссией, который предусматривает выделение 200 млрд евро ($198 млрд) или около того на восстановление после пандемии. Она, правда, заявила, что будет добиваться внесения в него некоторых изменений, но по согласованию с комиссией; удачи ей в этом.
В случае неудачи прекратится поток денег. Это также будет означать, что Италия лишится права на поддержку в рамках нового инструмента Европейского центрального банка по покупке облигаций. Это вызовет кризис на рынках, и Мелони знает об этом. Инсайдеры говорят, что она пытается найти надежного банкира на пост нового министра финансов и уважаемого проевропейца на пост министра иностранных дел. Увещевания – основная задача, которой занимается Мелони, и в этом она отличается от ненадежного смутьяна Сальвини. Тот факт, что именно она поднялась на вершину движения правых, можно назвать лучшей новостью в тревожной ситуации.
Есть еще один неоспоримый плюс вероятного нового премьер-министра Италии. В отличие от Сальвини и Берлускони, а также Ле Пен и Орбана, Мелони нельзя назвать явной поклонницей Владимира Путина. С момента вторжения в Украину она неизменно и решительно выступает в поддержку Украины и НАТО.
Конечно, когда президент России Владимир Путин выиграл четвертый срок в 2018 году, некоторые лидеры правых сил в Италии поспешили его поздравить.
«Воля народа на этих российских выборах однозначна», - заявила тогда Мелони в социальных сетях. Это замечание ей припомнили во время недавней предвыборной кампании.
Мелони попыталась сгладить опасения, осудив «неприемлемый широкомасштабный акт войны» России и подчеркнув связи Рима с Европейским союзом и НАТО.
«Мы будем гарантами, без двусмысленности, позиционирования Италии и нашей максимальной поддержки героической борьбы украинского народа», - заявила Мелони в штаб-квартире своей партии в прошлом месяце. Аналитики считают, что Мелони «сохраняет четкую позицию по Украине», а опасения по поводу отношений с Россией раздуты.
Тем не менее, перед Мелони стоят трудные задачи. Экономика Италии непродуктивна и затруднена структурными, культурными и демографическими проблемами. С 2000 года ВВП из расчета на душу населения не растет - а он должен расти, если Италия хочет справиться со своим долгом. Почти четверть молодых итальянцев не работают, не учатся и не проходят профессиональную подготовку, что является самым худшим показателем в ЕС. Поддерживаемый ЕС план реформ призван помочь исправить ситуацию, но поворот к лучшему будет долгим и медленным, если он вообще произойдет. Его нужно будет продвигать не меньше 10 лет, а не 17 месяцев, как это удалось Марио Драги, уходящему премьер-министру.
Подходит ли Мелони для этого? Ничто в ее речах не указывает на то, что она понимает необходимость конкурентоспособности. Фактически, она выступает за широкую национализацию и протекционизм, хотя ни того, ни другого ей добиться не удастся.
Что произойдет, если ситуация в экономике ухудшится? После многих лет, когда процентные ставки были установлены на уровне или ниже нуля, ЕЦБ в этом месяце повысил их на 0,75 процентных пункта. В этом году прогнозируется дальнейшее повышение ставок. Если ситуация станет действительно тяжелой, будет ли Мелони спокойно работать с ЕС и ЕЦБ или перейдет к популистскому режиму, как это сделала Греция 10 лет назад?
Однако и здесь не все так плохо. Мелони нуждается в ЕС, потому что Италия не может справиться со своими долгами без помощи Брюсселя. Европа должна спокойно принять демократическое решение Италии избрать Мелони и помочь ей добиться успеха, но при этом в частном порядке предупредить ее о том, насколько пагубным для Италии и ЕС будет разрыв отношений.
