Иран на прошлой неделе впервые по-настоящему отреагировал на избрание Джо Байдена президентом США. Он объявил о планах серьезной эскалации своей ядерной программы.
Парламент принял, а невыбираемый Совет стражей конституции одобрил закон, предписывающий правительству в ближайшие месяцы значительно активизировать ядерную деятельность. Конечная цель Ирана заключается в том, чтобы убедить Байдена немедленно, без предварительных условий и пересмотра, вернуться к ядерному соглашению 2015 года. Вероятно, Тегеран рассматривает начало кризиса вокруг своей ядерной программы как наиболее эффективный способ форсировать этот вопрос – встать на путь острых разногласий с новой американской администрацией.
Еще до избрания Байдена администрация Трампа и Израиль закладывали основу для ограничения его возможности вернуться к соглашению, известному как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Во время предвыборной кампании Байден пообещал вернуться к соглашению, если Иран сделает то же самое (он повторил это дважды на прошлой неделе).
Команда Трампа спровоцировала «лавину» ограничений, направленных на создание «стены санкций» для ограничения возможностей Байдена. Иерусалим также воспользовался явным одобрением из Вашингтона, чтобы разрушить ядерный потенциал Ирана и свести на нет возможные дипломатические прорывы. Совсем недавно израильские агенты якобы убили основного разработчика прошлой программы разработки ядерного оружия страны Мохсена Фахризаде.
Убийство Фахризаде, вероятно, ускорило принятие законопроекта о ядерном оружии, но важно не преувеличивать его последствия. Законопроект был предложен задолго до инцидента, что свидетельствует о том, что Совет стражей конституции и парламент в конечном итоге готовились принять его. Но они, безусловно, воспользовались возможностью ускорить этот процесс и продемонстрировать свою силу в ответ на убийство Фахризаде.
Законодательство ставит перед Организацией по атомной энергии Ирана (ОАЭИ), которая руководит ядерными усилиями страны, задачу предпринять ряд шагов по расширению ее ядерной программы. В законе не хватает деталей, но общий посыл ясен: если эти меры будут реализованы, то они еще больше снизят соблюдение страной условий СВПД и усилят опасения, что Тегеран укрепляет свои возможности для потенциального создания бомбы.
Во-первых, ОАЭИ намерена производить 20%-ный обогащенный уран, при этом в стране останется не менее 120 кг этого обогащенного урана в год. Иран с момента полписания СВПД не обогащал уран до столь близкого к оружейному уровня.
Во-вторых, ОАЭИ должна увеличить производство низкообогащенного урана как минимум до 500 кг в месяц и хранить это количество на территории Ирана. Это значительное увеличение, учитывая, что в настоящее время Иран производит менее 150 кг в месяц. Эти два положения должны вступить в силу немедленно, хотя технические ограничения могут диктовать, как быстро ОАЭИ выйдет к поставленным целям.
В-третьих, ОАЭИ должна начать установку 1000 современных центрифуг IR-2m и использовать их для обогащения. Кроме того, планируется провести исследования и разработки с использованием 164 современных центрифуг IR-6. Оба эти положения должны быть реализованы в течение 3 месяцев после утверждения законопроекта.
Эти два дополнительных шага вызывают особую озабоченность в отношении распространения ядерного оружия. В течение 5 месяцев ОАЭИ должна выполнить план производства металлического урана - шаг, который может сигнализировать о решении вернуться к работе, связанной с оружием.
И законопроект предусматривает проектирование дополнительного реактора мощностью 40 мегаватт; нынешний иранский реактор мощностью 40 мегаватт, известный как исследовательский тяжеловодный реактор «Арак», был основным источником внимания в СВПД из-за его потенциальной способности производить оружейный плутоний.
Законодательство также наносит удар в самое сердце международного мониторинга ядерной программы Ирана.
Закон требует от правительства прекратить сотрудничество с Международным агентством по атомной энергии сверх того, что предусмотрено Соглашением о всеобъемлющих гарантиях страны. Речь идет о прекращении осуществления Дополнительного протокола к Соглашению о всеобъемлющих гарантиях и других положений о проверке и мониторинге, изложенных в СВПД, которые дают международным инспекторам больше возможностей для ознакомления со всем спектром иранской ядерной программы. Этот шаг будет реализован в течение 2 месяцев после вступления законопроекта в силу, если оставшиеся участники ядерной сделки не восстановят банковские связи Тегерана и возможности продажи нефти.
Трудно приукрасить этот законопроект - это пошаговое руководство по запуску ядерного кризиса, сродни тому, что предшествовал СВПД, когда часто возникали опасения по поводу воздушной атаки со стороны Израиля. Однако принятие законопроекта и связанных с ним ядерных мер не означает, что их будут обязательно соблюдать, и они далеко не предвестник конца для дипломатии.
Иранская система наделяет ключевых фигур и органы власти, в частности Верховного лидера аятоллу Али Хаменеи, широкими возможностями для отмены законов, если это диктуется интересами системы во имя мазлахата, или целесообразностью. По сути, сам закон начинается со ссылки на «практику красной черты» Хаменеи, которую он сформулировал в ходе переговоров по ядерной тематике, отметив, что это законодательство призвано удовлетворить его требования.
Это примечательное добавление, потому что, хотя политика красной черты Хаменеи и направляла переговоры, ее не придерживались неукоснительно. Целесообразность и приспособляемость превалировали, и эта тактика, скорее всего, сохранится, если иранское руководство пойдет на сделку с Вашингтоном.
Ключевые иранские чиновники уже дают понять, что закон не помешает их стране вернуться в СВПД - опасаясь, что новости изменят позиции в лагерях Байдена и Трампа. Законопроект был принят вопреки возражениям правительства президента Хассана Рухани, которое посчитало его выходящим за рамки компетенции парламента.
До сих пор остается открытым вопрос, является ли окончательное одобрение законопроекта унижением для президента или частью стратегии хороший/плохой коп. Но даже в условиях продолжающейся борьбы за закон Тегеран уже начал процесс его реализации, сообщив международным инспекторам о том, что он разместит еще 3 группы центрифуг IR-2m на подземном обогатительном предприятии в Натанце. А в субботу, 5 декабря, Верховный совет национальной безопасности подтвердил оправданность этого законопроекта.
Правительство Рухани, скорее всего, извлечет выгоду из сложившейся ситуации и будет использовать закон - и принявший его воинственный парламент - для оказания давления на США в ходе возможных переговоров.
Вскоре после принятия законопроекта министр иностранных дел Джавад Зариф отметил, что, хотя сейчас его руки связаны законом, который он не может игнорировать, принятые меры могут быть обратимы. Он добавил: «Европейцы и США могут вернуться к соблюдению СВПД, и не только этот закон не будет реализован, но и фактически предпринятые нами действия... будут отменены. Мы вернемся к полному соблюдению».
Комментарий Зарифа противоречив - у правительства связаны руки до тех пор, пока оно не решит, что это не так - и он дает возможность заранее понять, как правительство будет использовать установленные законодательством сроки, чтобы поторопить своих американских коллег вернуться к сделке и предоставить Ирану необходимую ему отмену санкций.
Даже несмотря на обсуждение в парламенте, существует множество препятствий для немедленного возвращения Ирана к ядерному соглашению. Разумеется, Рухани предпочел бы вести переговоры о быстром и полном возвращении в соглашение, что позволило бы ему восстановить свой имидж и закрепить свое наследие в преддверии президентских выборов в июне 2021 года, на которых он не может баллотироваться, но в которых будут участвовать его союзники. Но Хаменеи и другие сторонники жесткой линии, возможно, не будут заинтересованы в том, чтобы отдавать победу умеренным, до того как пройдут июньские выборы.
В любом случае, Тегеран ясно дал понять, что, хотя он готов вернуться к ядерному соглашению, он будет опираться на тактику, которую он использовал в ходе переговоров по СВПД, чтобы попытаться подтолкнуть новую администрацию в нужном ему направлении. В сущности - по крайней мере пока, - Иран создает рычаги воздействия, а не бомбу.
