Раскрыть 
  Расширенный 
 

Маленькие офицеры

dashevskiy2

Из цикла «Покидая Украину»

(Окончание. Начало в №№42-43)

Как теперь («нас там нет»), так и тогда, в 1918 г.  РФСРФ заявляет о непричастности к агрессии против Украинской народной республики[1].

Разночтения с Радой, фактически поддержавшей Белое Движение,  ясней всех сформулирует Троцкий в директиве командующему фронтами  Крыленко: «Советы на Украине должны знать, что мы готовы поддержать их борьбу против Рады. Но мы не можем сейчас ни на минуту ослабить нашу борьбу с контрреволюцией под влиянием протестов Рады. Необходимо двинуть как можно большие силы против калединцев на Дону и на Украине. Нельзя позволить Раде безнаказанно прикрывать социальную корниловщину знаменем национальной независимости. Мы ждём от Вас решительных действий в том смысле, чтобы обезопасить наши войска на Украине от контрреволюционных посягательств Рады».

И Муравьев, получив от Антонова-Овсеенко командование войсками, дислоцированными на Украине, начинает наступление на главном направлении Полтава - Киев  с армией в семь тысяч штыков, с 26 пушками, 3 броневиками и 2 бронепоездами. Продвижение главной колонны поддерживают следующие в эшелонах армии П. В. Егорова  и А. А. Знаменского  (Московский отряд особого назначения).

19 января Муравьев входит в Полтаву, разгоняет нелояльный к нему местный Совет и приказывает расстрелять 98 юнкеров и офицеров Виленского  пехотного юнкерского  училища - одного  из старейших юнкерских военно-учебных заведений Российской императорской армии, готовившего офицеров пехоты, таких же, как он сам. Он заканчивал такое же, в таких же преподавал, но делу это не помеха. На счету у  него ратная забава похлеще: подавление восстания в Петербурге юнкеров Николаевского и Владимирского училищ, поднятого против большевиков Комитетом Спасения Родины и Революции,  умерщвление обезоруженных восемнадцатилетних мальчишек, заколотых штыками, обезображенных до неузнаваемости, обезглавленных,  расстрелянных, пропавших без вести (см. «За спасение родины, а не революции» А. Амфитеатров, Белое дело, 27 мая 2013 г.).

Поразительно, но именно юнкера со студентами и гимназистами 16  января 1918 г.  заступают Муравьеву дорогу под Кутами, на дальних подступах к Киеву, и дают бой, оставшийся в анналах;  поразительно, что именно юнкера, черные «гайдамаки» Петлюры из 2-ой юнкерской школы при штурме Киева отобьют на Подоле три атаки «красной» конницы Примакова (не эту ли сцену мы читаем в «Белой гвардии», не ее ли снимает Сергей Снежкин в сериале по роману?).

Поразительно, как отступники  ненавидят тех, кого предали, от кого отреклись!

«Первые же шаги большевиков, -  пишет Ю.А. Тинченко в «Голгофе русского офицерства» 1930-1931 гг,  - были направлены на массовое истребление генералитета и офицерства. Кадровых военных поднимали на штыки, истязали, брали в заложники, измывались над их семьями. Ярким тому примером может служить приказ командующего большевистскими армиями, воевавшими с войсками Центральной Рады, бывшего подполковника (по иронии судьбы) М. А. Муравьева. Этот приказ был отдан им 4 февраля 1918 года перед штурмом Киева: «Войскам обеих армий приказываю беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и врагов революции»[2].

При штурме город подвергается  жесточайшему артобстрелу (до 15 тыс. снарядов), разрушившему дом Грушевского, подлинный музей истории Украины, затем разворачивается режим террора. В  первые дни после установления власти Муравьева в Киеве  убито до 5 тысяч человек, из них до 3 тысяч — офицеры. Это была одна из крупнейших, если не самая крупная за всю Гражданскую войну, одномоментная расправа над русским офицерством[3].

П. Стефанович, очевидец, по свидетельству историка Савченко В. А. («Авантюристы гражданской войны: Историческое расследование» 2000 г.) описывает, как после штурма проснулся город: «26 января стрельба окончилась. Жители города, не слыша больше артиллерийской стрельбы, выходили «за новостями» и встречали всюду страшные разрушения. Пылающие и простреленные здания, неубранные трупы, но главное – встречающиеся зверского вида субъекты, часто пьяные, в лице новых хозяев – красноармейцев. Начались повальные обыски и грабеж… Несмотря на успокоительные воззвания, расклеенные с утра в городе, большевистские банды, главным образом под предлогом проверки документов, начали массовые расстрелы, которые производились самым зверским образом. Раздетые жертвы сплошь да рядом расстреливались в затылок, прокалывались штыками, не говоря о других мучениях и издевательствах…. Тела многих убитых, не имевших в Киеве ни родных, ни близких, оставались лежать там по нескольку дней. Со слов свидетелей, картина представлялась ужасной. Разбросанные на площади и по дорожкам парка раздетые тела, между которыми бродили голодные собаки; всюду кровь, пропитавшая, конечно, и снег, многие лежали с всунутым в рот «красным билетом» (удостоверение принадлежности к украинскому гражданству – В. Дашевский), у некоторых пальцы были сложены для крестного знамения».

Вот ответ на вопрос: в чем отличие террора и планомерного истребления в фашистских лагерях от  «террора» Красного и Сталинского? Если террор, каким его знает история от цареубийц до бомбометателей русской революции — всегда послание, лагеря с газовыми печами Рейха – обюрокраченная машина уничтожения людей и памяти о них, как ее объяснила  Хана Арендт, массовые убийства  большевизма —надругательства над человеком  и чудом человеческой личности.

У Муравьева они сопровождаются фантазмами: Харьков у него — Вандея, Ленину он докладывает, что у него «были представители держав Англии, Франции, Чехии, Сербии, которые все заявили мне, как представителю советской власти, полную лояльность», похваляется зверствами: ««Мы идем огнем и мечом устанавливать Советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям... бил, никому не давая пощады! 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может и тысячи, были безжалостно убиты... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»

После резни и грабежей в Киеве войска Муравьева разбегутся, сократившись с 15 тыс. штыков до трёх с половиной, затем до двух, 2-й гвардейский корпус «самодемобелизуется», не останется ни единого бойца. После кошмара, учиненного диктатором «Малороссии» в Одессе (военно-полевые суды, грабеж буржуазии, предприятий и банков, вплоть до «вытряхивания» денег из касс, приказа обстрелять на прощанье город с его театрами и оперой из всех орудий), он по-наполеоновски бросит остатки армии в степях, вероятно, полагая, что уезжает из России в карете с Коленкуром. Он завершит эсеровский мятеж в Симбирске, арестом Тухачевского и нескольких партийных деятелей, там его и пристрелит спецгруппа из Москвы.

Антонов-Овсеенко в должности наркома юстиции и  прокурора РСФСР (август-октябрь 1937 г) успеет поспособствовать становлению практики вынесения приговоров «по пролетарской необходимости».

Украинская Народная Республика Советов просуществует с 25 декабря 1917 г. по 19 марта 1918 г.

Донецко-Криворожская республика с ее анекдотической историей и сепаратистскими амбициями (суверенитета от Украины) — с 12 февраля 1918 г. по 19 марта 1918 г.

[1] Ленинский кабинет, ведя сложную игру «в украинский суверенитет», провозгласил РСФСР нейтральной державой, переложив ответственность за действия войск Муравьева — Антонова-Овсеенко на большевистское правительство Украины в Харькове.

[2] Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. Москва, 1924.-Т. 1.- С. 154.

[3]Волков С.В. «Трагедия русского офицерства» 2001 г.

 
 
 

Похожие новости


Газета «7 Дней» выходит в Чикаго с 1995 года. Русские в Америке, мнение американцев о России, взгляд на Россию из-за рубежа — основные темы издания. Старейшее русскоязычное СМИ в Чикаго. «7 Дней» это политические обзоры, колонки аналитиков и удобный сервис для тех, кто ищет работу в Чикаго или заработки в США. Американцы о России по-русски!

Подписка на рассылку

Получать новости на почту