(Продолжение. Начало в предыдущих номерах)
Лариса
Как-то мой друг Витя (Хрен) познакомил меня с двумя подружками из 9 класса женской школы - высокой, смуглой и строгой на вид украинкой Аллой Сторчило и чуть пониже ростом русоволосой, полненькой, русской Ларисой Ширшовой. Алла жила напротив Вити в кирпичном одноэтажном доме ответственных работников МВД, в котором до революции, по рассказам дедушки Вити, проживали родители будущего злейшего врага Советской власти Симона Петлюры. А Лариса - недалеко от Аллы, в большом частном особняке на улице Зыгина. Дед девушки был известным в городе архитектором, который когда-то спроектировал памятник поэту Ивану Котляревскому, здание Краеведческого музея и многих других исторических объектов.
Подруги, идя по Пушкинской улице в школу, а вечером возвращаясь домой, проходили мимо наших окон. Обе девушки мне нравились, и, зная время, когда они будут проходить мимо, я брал в руки аккордеон, чтобы они слышали, как я играю. Для этого в холодное время года открывал форточку, а весной и осенью окно. При встречах с этими девушками я был застенчив и никакой инициативы, чтобы наше знакомство превратить в более тесные отношения не проявлял.
Гордая Алла вообще на меня не обращала внимания, но со стороны Ларисы я чувствовал к себе более благосклонное отношение. С ней говорил о прочитанных книгах, о музыке (как многие девушки из состоятельных семей, она играла на фортепиано). Однако перейти на откровенные темы, о которых я, романтик, мечтал, не хватало смелости. Однажды Лариса сама проявила инициативу: пригласила меня к себе домой на вечеринку.
В одно из воскресений я позвонил в двери большого дома Ширшовых. Открыла дородная, интеллигентного вида мама Ларисы. Я представился. Дочь, видимо, предупредила о моем приходе. В сопровождении хозяйки я с подарком, томиком Лермонтова, пройдя через прихожую и просторную гостиную, оказался в такой же большой «детской» комнате. Там под патефон танцевали несколько пар. Лариса, увидев меня, оставила партнёра и смущенно подошла. Я вручил ей книгу с дарственной надписью, а она в ответ что-то буркнув, громко всем объявила:
- Это аккордеонист Изя из четвёртой школы. Сегодня он без аккордеона, но надеюсь, что в следующий раз не забудет принести свой инструмент. Вот тогда мы будем танцевать под живую музыку.
Я осмотрелся: из знакомых девушек обнаружил только Аллу, а из ребят не знал никого. Когда остановилась пластинка, Лариса объявила танго и кивком головы пригласила меня. Из патефона полилось популярное заграничное танго «Цыган». Девушка легонько прижалась ко мне, и мы поплыли по паркету, стараясь медленно, в ритм музыке, двигаться по кругу. Комната наполнилась танцующими. Только один рыжий парень остался без партнерши. Это он, когда я пришел, танцевал с Ларисой. Кивнув на него, я спросил:
- Кто он?
- Федя, сосед, из школы рабочей молодёжи.
Станцевав с Ларисой, я осмелел и стал приглашать танцевать других девочек. Заодно с ними знакомился. Не подходил только к гордой Алле Сторчило, т.к. всегда стеснялся танцевать с девочками, которые выше ростом. В разгар танцев в комнату вошла мама Ларисы и объявила: «Прошу всех к столу!».
Мы шумно заполнили гостиную. Обстановка этой комнаты, увешанной дорогими картинами и обставленной массивными шкафами со старинными книгами, говорила об интеллектуальном и культурном уровне не только архитектора, отца Ларисы, но и её далеких предков. Хозяйка указала каждому место за накрытым бархатной скатертью длинным столом. Вокруг начищенного до блеска самовара стояли несколько ваз с пирожками и конфетами-леденцами. Перед каждым гостем – чашка на тарелочке. За чаем Лариса предложила рассказывать анекдоты и забавные истории.
- Только не «похабные» и не политические, - предупредила она. - А кто нарушит, получит штраф и выйдет за дверь!
Инициативу захватила Алла: «Эх, девчонки,- начала она, - зря вы физкультуру прогуливаете. Там наш физрук учит перепрыгивать через «козлов». Это вызвало смех у девушек. Но нам, юношам, не понравилось. Лёша же из 17-ой школы продолжил физкультурную тему:
- На уроке физкультуры физрук спрашивает: «Мальчики, признайтесь, кто из вас курит?» Двое подняли руки. - Сделаем так: мы с вами пойдем, покурим, а остальные - бегом, пять кругов вокруг школы…
Все засмеялись…
- А у меня есть анекдот о евреях, - объявил Федя.
Лариса возмутилась:
- Я же предупреждала: политические нельзя. Оштрафую...
- А он не политический, а о любви…
- О любви? Давай! - закричали все.
- Во время войны, - с ухмылкой начал Федя, - на заводе, в глубоком тылу еврей-очкарик выступил с лекцией. После лекции посыпались вопросы: «Скажите, лектор, вы любите Советскую власть?» - Он ответил: «Конечно!» «Так что же не идете на фронт её защищать?» «А если там меня убьют, - ответил лектор, - кто же тогда будет любить Советскую власть?»
За столом разразился смех. Мне показалось, что все смотрят на меня. Анекдот я принял на свой счет. Я, еврей, под влиянием родителей, книжек, кинофильмов и окружения любил Советскую власть и готов был, если придётся, не жалея жизни, её защищать. На войне мой отец под Ржевом из пулемёта бил немцев и был сильно контужен, а Яша, муж Жени, командуя артиллерийской батареей, громил японских самураев на Дальнем Востоке. До сих пор ничего неизвестно о судьбе моего двоюродного брата, курсанта военного училища Мули Калинковича… Сколько «похоронок» получили наши соседи, знакомые евреи… Каждый, кто мог, воевал на фронте, а если получал «бронь», ковал победу в тылу. Хорошо еще, что этот Федя не назвал того лектора «жидом».
Смех и разговоры по поводу анекдота продолжались, а улыбающийся до ушей Федя, выглядел «гоголем». Мне стало противно... Я поднялся и покинул гостиную. У входной двери меня догнала мама Ларисы. По моему расстроенному лицу она, наверное, подумала, что мне нездоровится:
- Уборная во дворе, - подсказала она.
Я ответил:
- Спасибо, знаю… - и выскочил на улицу.
После случившегося теплые отношения между мной и Ларисой охладели.
